Ну раз никто не хочет, то я начну))
Мое баловство посвященное TES4:Oblivion в нескольких маленьких частях(да еще и незаконченное). На достоверность и лорность не претендую.
Вместо вступления.
И сколько разных дум на нас находят,
И всех важней одна, о месте в этом мире…
Итак, я поспешу представиться, меня зовут Тахира, но все же чаще ко мне обращаются брат Таш. Почему? Поверьте мне на слово, но я самый настоящий монах. Как так вышло, скажу позже, все по порядку. Как многие говорят, я еще совсем молода, мне всего 16 лет. Я довольно высокая и худая, телосложение практически мальчишеское, не побоюсь процитировать настоятельницу Елею: “Чертовка плоска, как доска и лицом мальчуган, кому такова невеста нужна, не будет с нее толку”. Мне порой кажется, что от этого она переживает больше, чем я сама. И ну и что, пусть волосы у меня короткие и лохматые, пусть совершенно не красивые, не блестят и на ощупь тверды как солома, а цвет каштаново-зеленоватый, как у ила, я это я, и не надо на меня давить. Такие же погашенные и глаза мутно-зеленого цвета, они как будто впитывают весь свет днем, но зато ночью горят будто угли. Монахи втихаря поговаривали, будто в моих жилах течет кровь то ли демонов, то ли духов, то ли бесов, сама в точности не помню. Этому были основания, но лишь поверхностные: во-первых, характер у меня был более чем несносный, я умудрялась доводить чуть ли не до истерики любого, во-вторых, я очень быстро училась, и, в-третьих, раны на мне заживали более чем быстро, когда кто-то мог ходить с переломанной рукой чуть ли не целый месяц, я оправлялась всего неделю, меня не валили болезни и, разве, что шрамы на мне оставались. Вот и все, а в остальном достаточно обычный ребенок. Что еще добавить? Ах да, я чертовски везуча. На этом и закончу, пора уже разъяснить некоторые детали моей биографии.
Кулек под деревом.
Был светлый зимний денек. Вообще, в горах всегда достаточно снега, особенно зимой. Брат Лайне чертыхаясь пробирался сквозь снег, бурча под нос: “Дрова, черт сдались им эти дрова, пусть Обливион разжигает очаг, а я лучше пропущу бутылку-другую дома. В такой мороз только нечисть живой остаться может, благо хоть бури нет”. Еловые ветви не подходят для растопки, от них один дым, поэтому сбор хвороста зимой достаточно проблематичная штука. Ближайшие лиственные деревья находились в получасе ходьбы через дремучий лес. Лайне шел, отодвигая еловые лапы, но волчий силуэт, всего в двух метрах, заставил его врасти в снег. Но волк был заинтересован явно не монахом: тихонько подбираясь к пушистой ели, закрывающей своими ветвями снег, он тихо порыкивал, прижимая уши.
-Ша, кыш! – что есть мочи крикнул Лайне и бросил в волка попавшуюся под руку ветку. Зверь же, подпрыгнув от неожиданности, засеменил прочь, спеша скрыться в глухом лесу.
-Во бестия, а ну-ка, чегой там запрятали?
Монах подошел к дереву, затаив дыхание, отодвинул ветви…
-Ой вей, а это что еще за шутки?!
Завернутый в тряпки, под деревом лежал ребенок.
“Никак отмечен богами”
Брат Вариус перебирал бумаги, подсчитывая расходы за последний месяц. Довольно покачав голой, он аккуратно собрал документы, положив их в ящик дубового стола. За окном стояла хорошая, морозная погода. Брат думал о том, как же хорошо, что он отправил Лайне проветриться. “А заодно проветрить монастырь от перегара” – добавил он, скорчив серьезную гримасу. В камине потрескивал послушный огонь, на самом деле в дровах не было нужды, но, по мнению Вариуса, человек без занятия превращается в богохульника. А монах не должен быть богохульником.
Дверь со скрипом отворилась, припорошенный снегом Лайне уверенно прошагал и положил на стол тряпичный кулек. Вариус с явным недоумением прошел за коллегой, и, дойдя до стола, приподнял тряпку.
-Откуда ты принес ребенка?
-В снегу нашел, под елкой, заметь, брат, это не шутка.
-Хм, видимо, младенец отмечен богами, смотри: живой здоровый и не плачет совсем.
-Во-во, лишь бы богами, а не нечестью.
-Ну что же, мы дадим ему приют и воспитание истинного монаха.
-Как? Еще один спиногрыз? У нас в этом году столько сирот, верно больше наставников, как же мы с ними справляться будем? Мальчишки такие несносные, я сам себя помню в те годы.
-Как ты так можешь говорить о детях? Монах ты или кто? О, боги, почему в моем монастыре столько богохульников?!
-Отвлекитесь на секунду от нас грешных и обратите внимание на то, что наш младенец навряд ли станет монахом.
-Это ты к чему?
-Это девочка…
Госпожа Елея.
Вариус помрачнел. Потерев подбородок он начал свое шествие вокруг стола. “Девочка… и что же с ней делать, у нас в монастыре нет, и не будет монашек…”
-Так, - решительно сказал Вариус, - Отдадим ее на воспитание госпоже Елее, все равно она не собирается от нас съезжать.
Госпожа Елея – пожилых лет дама, отправленная сюда пару лет назад на лечение, но за эти годы она и не подумала о том, чтобы съехать. Обычно она стирала робы и портки монахам или же заправляла за ними постели. Характер у госпожи был еще тот: довольно вульгарный, к тому же она видела предназначение женщины только в замужестве, считала, что приличная девушка должна быть кротка и немногословна, должна любыми способами добиваться богатого и успешного жениха и оставить ему наследников побольше. Монахи же, большинство из которых было моложе 40, втихую посмеивались над ней.
-Как? Неужели вы хотите отдать на воспитание этой жирной корове ребенка?
-Не богохульствуй, не забывай, что ты монах, а не глубокий пьяница!
-Одно другому не мешает, я Вам так скажу, неужели вы хотите, чтобы у нас появилась Елея номер два?
-Прочь с глаз моих, грешник, иди лучше картошку почисть и свари ужин! Я сказал, воспитывать будет Елея, значит, так будет! Не ты же пеленки будешь менять?
-А может, и буду, только дайте шанс, - пробурчал Лайне, высовываясь из-за косяка двери